Руслан Лукашов

                                                   14 ноября

      Андрей Никулин позвонил рано утром и констатировал факт, что он уже подъезжает к Гагарину. Я, честно говоря, к такому развитию ситуации готов не был. Сорваться из-под Москвы за 180 километров моего старинного товарища мог заставить только серьёзный повод. «Давай отработаем отвалы», – проговорил он, – «В темноте яму доделывали, могли что-нибудь просмотреть. На душе тревожно, сны какие-то непонятные снятся…».

      Эту небольшую воронку с останками 13 воинов наши друзья из московского поискового отряда «Братство святого Георгия» обнаружили щупом в прошлые выходные и постарались полностью доделать в световой день, который, в ноябре, увы, очень короток. При погибших не было найдено никаких личных вещей или предметов амуниции, за исключением маленького карандаша, горстки советской мелочи и портупейных перетяжек неизвестного теперь офицера.

       Мне стало понятно, что эта яма, как и десятки других в здешних местах – санитарное захоронение, сделанное нашими воинами после неудачных попыток штурма фашистского опорного пункта в печально известной деревне Груздево, располагавшейся когда-то поблизости. Сколько таких воронок и братских могил найдено в этих краях поисковиками – уже, наверное, не сосчитать…

       Выехать на помощь к Андрею прямо после его звонка я, к сожалению, не смог. Отправился в путь только через два часа, завершив намеченные накануне дела.

       В дороге меня настигло короткое сообщение друга: «Найдены ещё три воронки. Захвати ребят в помощь». Возвращаться на полпути было не с руки, да и парней так быстро собрать бы, скорее всего, не удалось, поэтому можно было рассчитывать только на свои силы.

       Миновав последнюю по этой дороге деревушку Клячино, имеющую ныне ещё одно название – Груздево, я увидел припаркованные у обочины автомобили. На помощь к Андрею прибыл Юрий Иванович Борзов, один из старейших поисковиков, основатель отряда «Братство святого Георгия». Вдвоём они уже сняли неглубокий верхний слой земли до останков солдат и принялись зачищать их с помощью ножей. Удивительно, но до крайнего дома этой в большинстве своём дачной деревеньки было каких-то 100-200 метров чистого берёзового леска. А до полотна дороги и машин и того меньше. Сколько сапог и башмаков, в том числе и наших, прошагали над этими бойцами с 1990 года, когда здесь впервые состоялась грандиозная по тем временам экспедиция «Вахта Памяти». Вот уж воистину бежим в глухомань, а что под носом – не замечаем. Оправдал я себя только тем, что всех лесов и полей, где гремели бои и за две жизни не обойти, не обследовать… 

       Выслушав восторженный рассказ товарища о том, как он буквально носом наткнулся на эти провалы в земле, я принялся за работу…

                                          Солдатские слёзы

     Многие из коллег поймут, если я отмечу, что бывает поисковый фарт. У многих он постигается с опытом, неимоверным упорством и трудоспособностью. Другим просто везёт. Но бывают и случаи, которые подтверждают то, что никогда не удастся доказать – каждому погибшему воину своё время, когда его найдут. Бывает и день, и два, и три бьёшься как рыба об лёд – от щупа мозоли на ладони – и всё впустую. А бывает, словно тянет куда-то и за полчаса – три воронки…

     Так была найдена весной 2014 года и воронка с останками Александра Андреевича Власова. Она располагалась всего в 20 шагах от поискового лагеря отряда Никулина. Перейдя через ручей за сухой корявой ветлой – на дрова, Андрей захватил с собой щуп – просто так, по привычке…

     В воронке лежали останки пяти человек, но в процессе работы выяснилось, что поблизости находятся ещё две братских могилы – на 7 и 14 воинов. И на всех только один медальон. Зато его удалось прочитать! Когда открутили крышку, то увидели, что записка в капсуле в отличном состоянии. Для многих на этой «Вахте» это был первый обнаруженный медальон…

     Поиск родственников красноармейца Власова взял на себя Кирилл Плеханов из Москвы, и ему это удалось. 22 июня 2014 года в деревне Рыльково на мероприятиях по захоронению обнаруженных поисковыми отрядами воинов присутствовали племянники Александра Андреевича, приехавшие из Курска. Александр не успел создать семью, ему на момент гибели исполнился всего 21 год. До сих пор его помнит младшая сестра, которой сейчас за 90 лет и по состоянию здоровья приехать на могилу брата она возможности не имеет.

      Накануне приезда родственников Андрей Никулин с ребятами прибыли в свой весенний лагерь, чтобы провести разведку, а заодно и прибить к дереву на месте обнаружения А. Власова памятную табличку с фотографией бойца. Приколотив дощечку, ребята ушли в поиск, а вечером, возвращаясь к биваку, с удивлением обнаружили на фотографии, под глазами солдата, две капли, похожие на слёзы. Протерев портрет и списав случившееся на конденсат, ребята ушли. Утром история со «слезами» повторилась. Они были не где-то в любом другом месте портрета, а чётко под глазами Александра. Капли стёрли, а под вечер на щеках солдата остались два чётких сухих потёка, как будто слёзы стекли по фото и упали на землю. Думайте после этого, что хотите…

      Племянники А. Власова – мужчины в возрасте, приехали под вечер. Мы встретили их в городе и привезли в лагерь Андрея Никулина. Хмурый вечер, хмурый еловый лес с заросшим крапивой ручьём. Костёр и люди у деревянного стола, одетые кто во что горазд, водка и воткнутые в стол ножи…Приезжие жались друг к другу и долго не могли поверить, что никто не потребует с них денег за эту «услугу» – возвращение человека из небытия. Ведь по подворному опросу А. Власов числился пропавшим без вести.

      К окончанию нашего дружеского вечера у костра, племянники «оттаяли». Они положили цветы к месту обнаружения дяди, расспрашивали нас о поиске, рассказывали о себе, своих семьях и своей жизни. Мы вручили им записку и капсулу медальона Александра, а также нехитрые личные вещи, найденные при нём – несколько советских монет, перочинный нож, пару ржавых металлических пряжек и опасную бритву. 

                                                      14-15 ноября

      …Итогом нашей работы на этом месте стало изъятие из земли останков десяти воинов. Из вещей – только 5 копеек 1930 года, два пластмассовых мундштука, десяток гнилых мосинских патронов и несколько карандашей. Обуви, за исключением одного валенка, на погибших не было.

      Решив проверить ещё одно место, обнаруженное Андреем, мы нарвались на старую деревенскую помойку со всяким хламом и останками коровы. Следующая же ямка действительно содержала останки людей. Это подтвердил пробный шурф. Перекусив бутербродами с чаем и определив границы захоронения, мы взялись за лопаты. Однако день клонился к закату, и работу пришлось отложить на завтра.

      Утром следующего дня мы приступили к зачистке ямы усиленным составом – прибыли наши друзья из Гагарина и Москвы. Не забыли и про отвалы, на которые собирались ещё вчера. Туда направили нашего ответственного товарища – Алексея Малекина из московского поискового отряда «Азимут». Не прошло и двух часов, когда он закончил работу и обнаружил при этом солдатский медальон. Капсула оказалась закрученной слабо и записка из-за этого разложилась.

      Немного расстроившись, мы продолжали свой скорбный труд. А чего, собственно, можно было ожидать? Бойцы в большинстве своём обобраны похоронной командой – ни ремней, ни обуви (за редким исключением в виде рваного валенка), ни подсумков, ни личных вещей…Но где-то в глубине души тлела искра надежды – всякое может быть. И вот, как всегда неожиданно из-под грязной перчатки появляется заветная капсула. Попробовали крышечку – закручена туго. Короткий обмен взглядами – была, не была. Есть! Аккуратный рулончик стандартного бланка буквально от прямого дуновения губ раскручивается на листе бумаги, слегка поддерживаемый зубочисткой…Как же редко так везёт – сразу с дрожью в руках вспоминаются распиленные капсулы и ванночки с пазлами из записок…

     Графы бланка заполнены простым карандашом, который виден слабо. Я понимаю, что медальон практически прочитан и убираю его в машину – дома разберёмся.

     Закончив с этой могилой, уходим в свободный поиск. В голове роятся мысли о погибших – останки 20 человек лежали в два слоя на глубине чуть более 60 сантиметров. Снова зима, вернее начало весны 1942 года, снова 352-я стрелковая дивизия…

     Ближе к бывшему Груздево вдоль асфальта находим ещё два провала с характерным костным стуком щупа, от которого в первые минуты стынет кровь – как будто получаешь привет из потустороннего мира…В ячейке на краю болота почти верховые разбитые останки. Собираем двоих солдатиков практически по маленьким фрагментам костей. Части скелетов не хватает. Не удивительно – помимо хвостов и мелких осколков мин находим в метре развальцованную цветочком трубу снаряда от реактивного миномёта…Удивительно, но медальон у одного из погибших цел. Записка была, но стухла – сантиметр папиросной бумаги с буквой «А». Это я узнаю уже вечером, дома, после того, как распилю медальон. С досадой махну рукой и подумаю, что раз на раз не приходится. А если бы его нашли на «Вахте» 1990 года? Думаю – прочитали бы. С этими мыслями трудно уснуть.

    Греет душу прочитанный медальон красноармейца Александра Филипповича Бутенко 1911 года рождения из Красноярского края, имя которого, как пропавшего без вести в мае 1942 года, осталось лишь на страницах местной Книги Памяти. 

    Перед глазами встают скупые и страшные строки оперативных сводок из Журнала боевых действий 352-й стрелковой дивизии, начавшей кровопролитные бои в районе Груздево 4 марта 1942 года.

Схема положения подразделений 352-й стрелковой дивизии после боёв за Груздево.

  Март сорок второго

          Выписки из Журнала боевых действий 352-й стрелковой дивизии.

    27 февраля 1942 года – дивизия перешла в подчинение 5 Армии и совершила марш к новому месту сосредоточения, следуя колонной по маршруту Б. Крутые – Косилово – Архангельское – Куклово – Заднево – Заовражье – Жевлатово – Солнцево. (До этого 352 сд вела наступление в районе деревень Петушки – Палатки Гжатского района Смоленской области – примечание автора).

     2 марта 1942 года – дивизия имеет передовой отряд на западной опушке леса перед Клячино. КП – Долгое, медсанбат – Щербинки.

     4 марта 1942 года – дивизия перешла в наступление в направлении Груздево – Красный посёлок – Федюково. Немцы, оборонявшие рубеж: Мотаево – Клячино, отступили, оставив передний край обороны.

      1162 и 1158 стрелковые полки овладели Груздево. 1160 сп овладел рощей Ю-З Клячино. К концу дня части дивизии очистили Груздево и с тяжёлыми танками наступали на Федюково.

      В боях за Груздево убит командир 1162-го сп майор Агафонов и ранен начальник штаба 1160-го сп старший лейтенант Павлов. Немцы потеряли две роты пехоты, уничтожено четыре станковых пулемёта, разрушен ДЗОТ и несколько блиндажей.

      5 марта 1942 года – дивизия при прорыве обороны потеряла до 50% рядового состава и 80% командного состава. Дивизия не была поддержана соседями – справа 331 сд и слева 64 морской сбр, которые не наступали, оставаясь на местах.

      Немцы произвели артиллерийский и миномётный налёт на Груздево и, при поддержке девяти бомбардировщиков, перешли в контратаку с северо-запада и юга.

      Части дивизии отступили из Груздево.

      6 марта 1942 года – приказ Штарма-5 – в 6.00 наступать на Груздево.

      В течение дня части дивизии дважды врывались в Груздево, но были выбиты противником.

      Положение частей дивизии:

      1158 сп – западные скаты высоты восточнее Груздево, правый фланг у дороги Андрейцево-Груздево.

      1162 сп – на высоте восточнее Гуздево.

      1160 сп – Ю-З скаты высоты восточнее Груздево.

      Потери дивизии в боях за Груздево: 1158 сп – 447 человек,

                                                                   1160 сп – 424 человека,

                                                                   1162 сп – 529 человек.

     7 марта 1942 года – дивизия наступает на Красный посёлок, наступление на Груздево успеха не имело.

    8 марта 1942 года – также безрезультатно. Совместно с дивизией ведёт бои 1-я Гвардейская танковая бригада.

    10 марта 1942 года – по приказу Штарма-5 дивизия сдаёт свои позиции 1-й Гв.тбр и выходит в район леса восточнее деревни Долгое в резерв командарма.

ЦАМО: Ф.1672, оп.1, д.15, кор.10447; Ф.1672, оп.1, д.17, кор.10448; Ф.1672, оп.1, д.21.

    Вот как описывает события начала марта 1942 года под Гжатском Глеб Михайлович Дюрягин в своей книге «Сквозь пламя войны», используя документы фонда 352-й Оршанской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии архива Министерства обороны, материалы фонда Великой Отечественной войны Государственного музея ТАССР, Центрального Госархива ТАССР, воспоминания ветеранов войны и другие источники. (Отрывок публикуется в сокращении – примечание Р.Л.).

    «…В конце февраля дивизию передали в состав 5-й Армии Западного фронта. Началась подготовка к предстоящим боям за деревню Груздево — сильный узел сопротивления врага в системе оборонительного рубежа гитлеровцев на подступах к старинному русскому городу Гжатску.

     Груздево прикрывалось высотой 255,5, на запад от которой подковообразно раскинулся хвойный лес. От основной траншеи, на восток, в деревне Клячино с высоты шла траншея, где гитлеровцы держали боевое охранение. Фашисты основательно оборудовали этот узел сопротивления в инженерном отношении, приспособили огневые точки для косоприцельного огня. Высоту пересекали линии траншей с ДЗОТами и проволочными заграждениями в два-три ряда. Все подступы простреливались плотным огнем с опушек леса. Этот укрепрайон и предстояло прорвать частям дивизии.

      Как только был получен приказ, в подразделениях началась подготовка к наступлению. Полки в это время получили пополнение. Коммунисты и комсомольцы, бывалые воины рассказывали молодежи о традициях дивизии, о её боевом пути, пройденном с тяжёлыми боями от Волоколамска до гжатских лесов. Во всех подразделениях прошли партийные и комсомольские собрания с повесткой дня: «Задачи коммунистов и комсомольцев в предстоящих боях». Выпускались боевые листки, нацеливавшие личный состав на хорошую организацию по обеспечению боя. Артиллеристы 914-го артполка готовили свои огневые позиции в лесу. Для подвоза боеприпасов и орудий прорыли в метровом снегу пятикилометровую дорогу, вырубили просеки. Наблюдательные пункты оборудовались на лесных опушках около деревни Клячино, а в двухстах метрах от нее был построен НП командира дивизии, командиров полков.

      Вся работа проводилась с соблюдением строгой маскировки. Прибывали средства усиления: танки и «катюши». Круглосуточно офицеры вели наблюдение за передним краем врага, тщательно изучали систему его обороны.

      Наступление планировалось начать рано утром 2 марта 1942 года (наступление началось, как видно из ЖБД – 4 марта – примечание Р.Л.), после сорокаминутной артподготовки. Командный состав 914-го артполка вместе с командирами стрелковых подразделений увязывали вопросы взаимодействия, связи и отрабатывали сигналы. А по ночам бойцы рыли траншеи в снегу, чтобы ближе подойти к противнику и неожиданно ударить по нему. Разведчики тоже не отсиживались без дела, часто отправляясь по ночам в тыл врага.

     За сутки до наступления ударил крепкий мороз. Слегка покачиваясь на ветру, перешёптывались пышно наряженные пушистым снегом вечнозелёные ели, беззаботно щебетали, перескакивая с ветки на ветку, нарядные щеглы.

А вокруг следы войны. Бледно-голубой дым костров, вокруг которых в шалашах расположились бойцы после тяжёлого утомительного марша, израненные деревья, покореженная земля. Изредка тишину нарушал пронзительный треск разорвавшейся мины или с воем проносился над лесом снаряд, и где-то вдали раздавалось глухое эхо смертоносного взрыва.

     Ночью подразделения 1158-го и 1162-го стрелковых полков двинулись на исходные позиции. Длинной вереницей шли бойцы на опушку леса недалеко от деревни Клячино. Пулеметчики, слегка пригибаясь, тащили «максимы», закрепленные на специальных салазках.

    Ровно в 8.00 утра на небе заиграли огненные сполохи. Восемь «катюш» дали два залпа, вслед за ними заговорили орудия разных калибров. Выстрелы слились в сплошной гул. Над обороной врага поднялись столбы дыма, полетели вверх комья земли, брёвна от развороченных блиндажей и ДЗОТов. Снежный вал перед траншеей врага развалился.

    Повеселели лица бойцов, наблюдая эту картину.

    Сорок минут гремела артиллерийская канонада. И вдруг стало тихо. А через несколько секунд над полем боя грянуло мощное русское «Ура!» Подразделения 1162-го и 1160-го стрелковых полков пошли в наступление.

На правом фланге раздался гул моторов и лязг гусениц. Восемь танков Т-34 с десантом старшего лейтенанта Смирнова на полном ходу устремились к высоте. Вслед за ними продвигалась третья стрелковая рота лейтенанта Овсянникова. Вот и первая линия траншей, началась рукопашная схватка.

Красноармеец Ахметов бросил гранату и вслед за разрывом прыгнул в окоп, присел, оглядываясь по сторонам. Из-за поворота резанула автоматная очередь, взвизгнули пули. Он упал на землю и лежа метнул в ту сторону гранату. Потом вскочил и побежал по траншее, строча из автомата. Недалеко от него завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Слышались громкие крики, тяжелое сопенье, вопли раненых, сдавленные стоны, отрывистая ругань. Ахметов побежал на помощь своим товарищам. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, пытаясь удержать траншею, но бойцы третьей роты метр за метром очищали окопы от врага. То и дело хлопали взрывы гранат, трещали короткими очередями автоматы.

      Бойцы второй роты 1162-го полка под командованием Пискунова, продвигаясь юго-западнее деревни Клячино, завязали бой в роще на подступах к высоте. Правее наступала первая стрелковая рота политрука Бугрова.

      Командир 6-й батареи 914-го артполка Авдеев все время продвигался с передовыми частями и направлял огонь орудий по огневым точкам врага.

Гитлеровцы не выдержали такого мощного натиска с нескольких сторон и отступили.

     Гитлеровцы всеми средствами стремились остановить продвижение частей дивизии. Вызвали авиацию, которая квадрат за квадратом обрабатывала район боевых действий. Первый косяк самолетов на бреющем полете заходил на бомбежку с запада. «Юнкерсы» один за другим выстраивались в огромный круг, захватывая в него высоту, рощу и деревню Клячино.

       Не успевала стихнуть одна волна взрывов, как надвигалась вторая, за ней третья…

     …По снежному полю, разделившись на две цепи, двигалось около полка фашистских солдат. К этому времени в деревне Клячино успели занять огневые позиции артиллеристы 2-й батареи лейтенанта Кириченко и 4-й батареи лейтенанта Зюбина. Не успели гитлеровцы дойти до склонов высоты, как в их боевых порядках взметнулись взрывы. С высоты по немцам ударили из пулеметов. Фашисты заметались по полю, ища спасения. Снаряды рвались в самой гуще врагов.

— Три снаряда…Беглый огонь! — выкрикивал Кириченко команды, наблюдая в бинокль за разрывами и корректируя прицелы орудий.

Так же чётко работали артиллеристы 4-й батареи лейтенанта Зюбина. Ему тоже не приходилось торопить людей: расчеты действовали быстро и слаженно.

     Снежное поле покрылось круглыми, с рваными краями воронками, над которыми курился сизый дымок. Гитлеровцы, потеряв около половины солдат, в беспорядке побежали к Груздево. Но бой продолжался с прежней силой. Наша пехота, преследуя противника, тоже устремилась к деревне. Первыми ворвались в неё танки с десантом лейтенанта Смирнова и старшего сержанта Гарусева. С юго-восточной стороны в село ворвались воины 1160-го полка.

     Наши бойцы штыком и гранатой вышибали немцев из блиндажей. Комсорг 1158-го полка политрук Лабута с двумя солдатами заскочили в артиллерийский блиндаж и в рукопашной схватке уничтожили прислугу немецкого противотанкового орудия.

     Когда фашисты при поддержке танка пошли в контратаку, Лабута с бойцами развернули немецкую пушку в сторону врага и открыли огонь. Их поддержали пулеметчики лейтенанта Синкевича. Лабута и его бойцы выпустили из немецкого орудия четыреста сорок снарядов. Гитлеровцы, оставив на поле боя около сотни трупов, отошли.

     Батальон во главе с командиром 1162-го полка майором Агафоновым устремился в прорыв вслед за танками и довершил дело — Груздево было освобождено.

     Часа через два фашисты, поддержанные авиацией, бросились в новую контратаку. Но и она захлебнулась. До позднего вечера гитлеровцы вели огонь из орудий и минометов по деревне, а ночью несколько раз атаковали её. Силы защитников таяли. К рассвету в строю осталось человек двадцать. Во время одной из атак противника Агафонову сообщили о ранении его адъютанта. Василий Сергеевич подполз к нему, подбодрил и снова вернулся в траншею. Снаряд рванул почти рядом. Майора прошило несколькими осколками. Но он ещё успел сказать склонившемуся над ним бойцу:

— Держите, ребята, деревню!

     Агафоновцы выполнили последний приказ своего любимого командира, не отступили ни на шаг.

     В.С. Агафонов был одним из лучших командиров в дивизии. Он любил своих подчиненных. Учил их и сам учился у них. Грамотный и смелый офицер, Агафонов не раз в трудные моменты боя водил бойцов в атаку. В памяти боевых товарищей навсегда останется светлый образ Василия Сергеевича Агафонова, отдавшего жизнь за свободу и независимость нашей Родины.

     Рано утром гитлеровцы открыли сильный артминомётный огонь по деревне Груздево, а с флангов бросили в бой большое количество автоматчиков. Части дивизии попали в трудное положение, несли большие потери, нарушилось управление. Многие командиры были ранены и убиты.

В 1162-м стрелковом полку командование принял старший лейтенант Луценко. Комиссар полка Фадейкин был ранен, но остался в строю. Политруки Пискунов, Авдеев и батальонный комиссар Фомин возглавили руководство подразделениями полка. Быстро навели порядок и организовали оборону. И благодаря мужеству наших бойцов и командиров наступление фашистов было остановлено. Части дивизии отошли из Груздево, закрепились на высоте 255,5 и в деревне Клячино.

     В этих боях пали смертью храбрых начальник штаба 1160-го полка старший лейтенант Павлов, командир первого батальона 1158-го полка лейтенант Егоров и многие другие…»

                                       До свидания, ваш папка…

     Нашим товарищам из отряда «Братство Святого Георгия» удалось в предельно короткие сроки отыскать родственников красноармейца Бутенко. Их оказалось не мало – некоторые проживают в Красноярске, кто-то в Хакассии, по месту довоенного жительства самого бойца, а правнук Александра Филипповича – Вадим Юшков, оказалось, живёт и трудится в Подольске.

     Недолго думая, мы связались с Вадимом и пригласили его на место обнаружения прадеда, дабы рассказать о нашей работе, почтить память воинов и присмотреться, чтобы впоследствии, к 22 июня 2015 года собрать всю семью на мероприятия по захоронению погибших. Так, с момента обнаружения медальона, до приезда родных, прошло всего семь дней.

    За эту неделю мы получили от потомков солдата его фотографии и изготовили небольшую табличку, подобную той, что прибили к дереву в память о красноармейце Власове. Однако самым ценным подарком для нас стали сканированные страницы писем Александра Бутенко домой, самое последнее из которых датируется 1 февраля 1942 года, практически за месяц до его гибели.

    Выдержки из писем А.Ф. Бутенко:

    Добрый день, здравствуй, дорогая жена Таня, сын Толя и дочери Тоня и Валя. Шлю я вам по дорогому привету и пожелаю всего хорошего в вашей жизни. Прежде всего, стараюсь сообщить о своей красноармейской жизни, как я живу. Жизнь моя проходит в разных видах – плохих и хороших. Один раз я был легко ранен – быстро вылечили и обратно на фронт. Я вступил в бой 5 января после ранения и был всё время в боях. Бои идут ожесточённые, немец отступает очень сильно, но и, в свою очередь, сопротивляется. Теперь я пробыл, жив и здоров с 5 по 28 января. 28 января меня ранило в 2 часа дня в голову – правую сторону челюсти и в ногу, но в ногу не сильно. Жевать ничего не могу. Когда сажусь есть, то мочу крошки и, не жуя, глотаю. Но это всё скоро заживёт, и снова пойдём бить немцев. Но трудно воевать, потому что немцы отступают, и все деревни за собой сжигают, так что приходится в сильные морозы ночевать и дневать под открытым небом дней по несколько. Так что по неделе не приходится бывать в тёплой избе. А хоть и зайдёшь, то на час или два, и обратно нужно идти. Дорогая жена Таня, здоровье моё не завидно – ноги сильно болят, и левый бок болит, видимо, простыл. Не знаю, как буду дальше жить, но надо всё переживать, все трудности. Пока живой, думаю, разобьём немца до весны, весной домой придём, живы будем…

     …Одно мне жалко, что я ни одного письма не получал от вас и не знаю, как вы живёте. И ещё, Таня, очень соскучился я об вас, и нет фотокарточки. Так бы вынул, посмотрел, но нет. Сильно я вас, Таня, не виню, что не пишите. Может, вы пишите, но мой адрес часто меняется…

     …Как вас снабжают хлебом, сеном и дровами? Если дровами снабжают плохо, то жги всё лишнее, обогревай детей. И ещё, дорогой сынок Толя, слушай маму и учись в школе только на хорошо и отлично, помогай ей. И дочь Тоня тоже слушай маму, помогай ей, водись с Валей. Тоня, я посылаю тебе шёлковую ленту, а тебе, Толя, отправил перевод денег маме. Она тебе из них должна дать 5 рублей на гостинцы…

    …Жив буду, Таня, приду домой. А не буду, не считай меня, что я был для тебя плохим мужем. До свидания, мои детки, не обижайтесь на меня. Ваш папка.

    По нашим предположениям, Александр Бутенко и Александр Власов, как и сотни их однополчан, погибли 4-6 марта в боях между деревнями Клячино и Груздево.

                                             Послесловие

    «А что же Груздево?», – спросите вы. Его освободили лишь в начале марта 1943 года, когда противник начал спешно отходить, опасаясь окружения Ржевско-Вяземского выступа. От некогда большой деревни ничего не осталось. Лишь возникло поселение Груздево-Клячино, как раз между двумя урочищами.

     По воспоминаниям Ю.И. Борзова, в мае 1990 года недалеко от современного Клячино поисковики «Вахты Памяти» обнаружили в лесу большую братскую могилу – около двухсот человек. Результатом эксгумации стало прочтение лишь одного медальона…

     Неоднократно само груздевское поле обследовалось всевозможными поисковыми формированиями, однако крупных захоронений на нём пока обнаружено не было. Останки советских солдат обнаруживались чаще всего в фундаментах сгоревших домов, в бывших огородах, обочинах дороги, заболоченной низине. К великому сожалению медальонов и подписанных личных предметов в этих местах попадается крайне мало. Так, из почти сотни найденных нашими отрядами в разных местах на поле воинов, нам удалось опознать по медальону лишь одного. Им оказался Фёдор Михайлович Краснонос, 1919 года рождения, призванный из Приморского края и считавшийся, по данным РВК, пропавшим без вести.

     Несколько лет назад, в архиве гагаринского краеведческого музея, его сотрудниками был обнаружен документ, отпечатанный на печатной машинке. Это оказался перечень деревень с указанием числа воинов, собранных в их окрестностях и перезахороненных в братскую могилу г. Гагарин в 50-х годах. Поскольку никаких других сведений о проведённых эксгумациях в РВК Гагарина не сохранилось, мы считаем этот документ очень важным. Вот, что в нём говорится:

     «В течение 1955 года на кладбище перезахоронены братские и индивидуальные могилы павших воинов Советской Армии, расположенные в следующих населённых пунктах:

– д. Груздево – 90 человек;

– в р-не д. Груздево собрано на поверхности 303 человека;

– Андрейцево, Клячино – 20 человек».   

    По нашим грубым подсчётам, в районе Груздево, Клячино и Андрейцево остаются не найденными останки не менее пятисот – семисот наших воинов, ведь кроме 352-й сд здесь сражались и другие подразделения. Где они – в братских могилах, окопах, блиндажах, запаханные на полузаросших полях – покажет поиск…

     21 ноября совместными с москвичами усилиями мы обследовали высохшее болото, располагавшееся недалеко от найденных воронок с бойцами. В болоте удалось обнаружить останки четверых неизвестных солдат. По приезду правнука Александра Бутенко, устроили небольшой поминальный стол и прибили на дерево дощечку с фотографией солдата.

     А к концу дня всё закружилось по-новому. Недалеко от Клячино товарищ наткнулся на раскопанный кем-то немецкий блиндаж с раскиданными по отвалам человеческими останками. Перекопать отвалы не позволил мороз, их пришлось отложить до весенней экспедиции. А внутри перекопанного и, как выяснилось, подорванного блиндажа, оказались сильно разбитые останки четверых наших бойцов, подорвавшихся на противотанковой мине-сюрпризе, оставленной отступившими солдатами противника. Пока удалось обнаружить два медальона, один из которых раскололся при взрыве ещё в сорок втором, а записку второго пришлось передать на исследование криминалистам.

    На весенней «Вахте Памяти» наши поисковые отряды продолжат свою работу на гагаринской земле, а найденные в результате поиска воины будут с подобающими почестями погребены в братской могиле у деревни Рыльково 22 июня 2015 года. Пока их – девяносто семь, но точку в этой истории ставить ещё рано.

Фото Кирилла Плеханова, Алексея Малекина и Александра Емельяненкова.

Отдельная благодарность Николаю Миронову за предоставленные архивные материалы.